Глава Ристон Холдинга: У сырьевой страны – сырьевые законы и правила
На сегодня Украина полностью встроилась в систему поставок сырья на экспорт, окончательно сформировалась как сырьевой придаток мировой экономики. При этом собственным внутренним рынком продуктов питания государство почти не занимается, ссылаясь на наличие “более важных проблем”. Об этом заявляет Вадим Нестеренко, бенефициар и глава наблюдательного совета Ристон Холдинга – крупнейшего агрохолдинга юго-востока Украины. И добавляет: в ближайшей перспективе импортозависимость по продуктам питания и утерянная продовольственная безопасность может стать для страны проблемой номер один.
– Давайте начнем с “горячей” темы – ситуации с ценами на подсолнечное масло. Как известно, Украина является одним из крупнейших в мире экспортеров подсолнечного масла, однако сейчас этот продукт в рознице подорожал практически вдвое. В чем причина такого ценового скачка?
– Цена на масло в Украине находится в прямой и полной зависимости от мировых цен, поскольку сегодня мы полностью встроились в систему поставок сырья на экспорт, окончательно сформировались как сырьевой придаток мировой экономики. А мировые цены на подсолнечник и продукты его переработки существенно поднялись и имеют тенденцию к дальнейшему росту. Что, кстати, очень хорошо для украинских производителей подсолнечника. Производителей подсолнечного масла эта тенденция задевает в меньшей степени, поскольку даже на фоне роста стоимости сырья маржу они держат из года в год одинаковую.
Что касается внутреннего рынка: есть проблема отношения государства. Если бы оно было заинтересовано в стабильности цен на продукты питания, оно ввело бы систему дотаций для производителей продуктов на внутренний рынок. Вместо этого понижается до 14% НДС для производителей сырья, но переработчик все равно платит 20%. В результате завод, который разливает масло для украинских магазинов, получает сырье с 14% НДС, а отдает готовую продукцию с 20%. И как при такой модели не вырастут розничные цены?
Что касается маслоэкстракционного завода Ристон Холдинга – он производит сырое масло и шрот исключительно на экспорт, нас эта налоговая вилка не затрагивает, собственно, поэтому завод отработал маркетинговый год стабильно и с прибылью. Должен заметить, что плюс к хорошей конъюнктуре у нас дает результат и модель организации производства. Мы в меньшей степени зависим от поставщиков: 30-35% сырья – это собственный урожай предприятий холдинга. Это дает нам возможность работать стабильно и не допускать ни одного дня простоя. Только летом планируем остановиться на двухмесячный плановый ремонт к новому сезону, но это общая практика для маслоэкстракционных заводов.
– Не получится ли так, что в Украине все поля засеют подсолнечником, на который стабильно растут цена и спрос? А продукты питания для внутреннего рынка стране придется импортировать?
– В данный момент тенденция выглядит именно так: производство продуктов на внутренний рынок “убивается” государством и становится экономически невыгодным производителям. Здесь и низкая прибыльность из-за слабой покупательной способности населения, и монополизация, и налоговая политика (например, уже упомянутая разница в НДС). Из всего этого следует ориентация крупных игроков АПК на сырьевую продукцию, в производстве которой минимально задействован ручной труд. В итоге в украинский ритейл попадают импортные красиво упакованные продукты, которые в своих странах имеют дотации на экспорт, ведь они зачастую дешевле. Посмотрите – согласно директиве ЕС, НДС на продукты питания во многих странах Европы составляют 5-7%, а не 20%. Но у нас предпочитают топтаться на одних и тех же граблях.
То есть у сырьевой страны – сырьевые законы и правила. Обустройством внутреннего рынка никто не занимается, ссылаясь на наличие “более важных проблем”, хотя в ближайшей перспективе импортозависимость по продуктам питания и утерянная продовольственная безопасность на самом деле станет проблемой номер один.
Более того, в этой ситуации кроется и еще одна проблема. Наша власть постоянно говорит, что хочет вернуть в страну украинцев, работающих за рубежом. А чем их занять? Где они будут работать? Если бы в Украине не убрали спецрежим НДС для аграриев, если бы по аналогии с Польшей дотировали и поощряли создание перерабатывающих предприятий в АПК – рабочих мест была бы масса, а на полках магазинов лежали бы не польские и турецкие, а украинские продукты.
А возвращаясь к вопросу о “полях подсолнечника”, скажу: сегодня нет никаких реальных механизмов регулирования спроса и предложения со стороны государства. Отсутствие регуляторной политики ведет к перекосам. Производитель идет в те секторы, где он может сейчас и сегодня получить наибольшую прибыль. Большинство мелких фермеров и агропредприятий живут одним днем, поэтому бездумно реагируют на сиюминутную конъюнктуру, не думая о завтрашнем дне, сеют подсолнечник по подсолнечнику и тому подобное. Так что любые, даже самые абсурдные фантазии, у нас могут воплотиться с большой долей вероятности.
– А что Вы думаете по поводу активно обсуждаемых в стране законов о рынке земли?
– Если говорить о наших законах, то у них в названиях и в преамбуле всегда заложены правильные идеи. Но когда начинаешь читать текст с карандашом в руках – видишь, что дьявол кроется в деталях…
Принятый в Раде 28 апреля законопроект 2194 комментировать пока невозможно. Идея его правильная – вернуть землю в распоряжение ОТГ. Но наши законы – это всегда законы о лазейках. Нужна публикация окончательной редакции закона, с ней должны тщательно поработать юристы холдинга. Я из опыта своей работы в Верховной Раде скажу, что такие “скользкие” законы переписываются и уточняются в день голосования, вносятся поправки с голоса, потом уже проголосованный закон окончательно готовят к итоговой публикации. Поэтому что там будет в этом законе, пока точно никто не знает, какие-то детали и нюансы могут всплыть и через год. Это в традиции нашей Рады – сотни раз менять формулировки, всех запутать, а потом садиться и все хором возмущаться, что документ получился некачественным.
Меня больше интересует тот законопроект, который уже прошел Кабмин, но не дошел до ВР – о консолидации земельных массивов, закон, который позволит “укрупнять угодья до экономически обоснованного уровня” и дает право собственнику земельного участка требовать обмена соседнего участка на равноценный, в том числе, через суд.
Сама идея этого закона правильная и актуальная. Объясню на примере. Четверть века назад, когда наше хозяйство Орельская первым в области прошло путь от колхоза к агрофирме, бывшие колхозники передали в управление свои земельные паи. Тогда они еще имели на руках не госакты на землю, а сертификаты. Напомню, сертификат просто подтверждает право на пай, а госакт выделяет эту землю в натуре, с конкретными координатами и кадастровым номером.
Сертификат был полезен тем, что позволял людям на своей земле начинать собственный бизнес, формировать частные предприятия. А госакт изначально закладывал в эту историю будущие конфликты, ведь в итоге все бывшие колхозные земельные массивы превратились в лоскутное одеяло, в шахматную доску из клеточек разных собственников. Планы и желания у собственников паев со временем меняются, люди объединяют паи для общего хозяйствования, потом расходятся, возникают новые конфигурации. Если бы земельный пай не выделяли в натуре, тогда хоть каждый год можно было бы спокойно меняться, но сохранить при этом целостность земельного массива. Это важно в том числе и с точки зрения стоимости этого массива – земля тем дороже, чем эффективнее ее можно использовать. И большое поле из 20 паев всегда эффективнее, чем три пая, разбросанных по разным местам этого поля. Но у нас все получилось наоборот, и эту проблему нужно решать в законодательном поле.
Поэтому я приветствую саму идею законопроекта по консолидации земель сельхозназначения. Но что в нем будет записано, какие механизмы в него заложат – это уже другой вопрос.
– Как думаете, возможность продавать паи вызовет у селян ажиотаж и конфликты?
– Отмененный мораторий на продажу земли, помимо прочего, содержал в себе превентивную защиту собственников паев от их отчуждения каким-либо мошенническим способом. Безусловно, теперь эта защита будет снята. Я предвижу массу попыток отобрать у людей паи через электронный реестр, с использованием поддельных решений судов и тому подобного. Особенно это затронет категорию одиноких и пожилых владельцев земли, у которых нет молодых и грамотных родственников, готовых подставить плечо в судебно-криминальных разборках. И конечно, большое количество таких “криминальных” паев вывалится на рынок, сбивая цены.
Вообще, в нашей стране право собственности – вещь очень размытая и нечеткая. Если у тебя нет возможности бороться за свою собственность разными методами, с привлечением достаточного ресурса, то можешь лишиться ее очень даже быстро.
А если брать ситуацию в целом, я не вижу в ближайшее время большой массы желающих продать землю. Можно предполагать, что в первый год активничать с продажами будет до 5% собственников паев. Люди наивно верят в то, что они выручат за свой пай огромные деньги, поэтому спешить не будут, будут присматриваться и прицениваться. Потребуется год-два, чтобы земельный рынок устоялся, чтобы владельцы паев убедились в том, что цена на землю вот такая и другой не будет.
Уже есть масса примеров, как к нам в хозяйства приходят люди со словами “хотим продать пай”. Спрашиваем: а что вы за него хотите? Отвечают, мол, хотим за пай купить квартиру, машину и еще какой-то ларек поставить для собственного бизнеса. Понятное дело, что никакой пай таких денег не стоит.
– Есть ли какая-то угроза от мошенничеств с паями для крупного агробизнеса? Например, на большом земельном массиве вашего агрохозяйства кто-то выкупит два-три пая и заявит, что будет вести там собственный бизнес. Создаст ли это проблемы?
– Допускаю. И скорее всего эти паи по дешевке и по несколько штук на каждом большом поле будут выкупать “специализированные организации”. Чтобы не назвать их рейдерскими – назову юридическими. Выкупать будут, конечно, не для выращивания овощей, а чтобы создать проблему обрабатывающему поле агрохозяйству. И потом эту проблему будут “продавать” агрохозяйству, чтобы выкупало паи уже по другой цене. Такое вполне может быть.
Но вот как раз наш агрохолдинг эта тема не пугает. Поскольку мы уже скоро почти год находимся под попытками рейдерского захвата, ведем успешную и результативную борьбу, побеждаем в ней, то юридического опыта и сил у нас достаточно. Это важно, с учетом того, что у нас в стране постоянно меняются механизмы противоборства с рейдерами. Я достаточно хорошо понимаю, что может быть и как с этим можно бороться. Сегодня аграриям Украины, к сожалению, более необходимы именно такие знания и опыт, нежели знание агротехники или финансов.
– На какой стадии сейчас ваша результативная борьба с рейдерами?
– Активно ведется уголовное дело, спорное имущество находится в процессе передачи в управление Нацагентства по управлению активами.
Но я вам скажу так: любая корпоративная война, как бы она не называлась журналистами – рейдерство, конфликт или еще как-то – в конце концов, завершается тем, что стороны договариваются.
У нас в государстве, к сожалению, нет исчерпывающего и эффективного механизма защиты прав собственника, о чем я уже сегодня говорил. Можно, конечно, верить в какую-то абстрактную справедливость или в правовое государство, но мы же уже не дети, мы должны быть реалистами. Поэтому итогом корпоративных споров всегда является внутренний договор, в котором закрепляются интересы одной и другой стороны, с учетом, конечно, их позиций на момент договоренности.
Моя позиция такова – лучше худой мир, чем хорошая победа в слишком долгой и изматывающей войне. И если будет какая-то пусть и небольшая возможность завершить конфликт в процессе мирных переговоров, я считаю, что это нужно делать. Потому что любая война – это потери, убытки, это отвлечение ресурсов из бизнеса, и как следствие – замедление развития. Недополученная из-за “боевых действий” прибыль в конечном счете может оказаться выше, чем стоимость имущества, о котором идет спор. Кроме того, в этой теме присутствует и социальная составляющая, о которой нельзя забывать. Безусловно, основные потери несут владельцы бизнеса. Но не забывайте, что за моими плечами судьбы и интересы тысяч людей, работающих на предприятиях Ристон Холдинга, интересы их семей. Я вижу, как замедляют темпы работы предприятия, находящиеся в центре конфликта, а ведь это несет трудовым коллективам угрозу потери работы и доходов. Не в моих принципах игнорировать интересы простых людей, тем более что я знаю лично почти всех сотрудников холдинга.
Да, у нас хорошие позиции в этом конфликте, но я не жажду крови проигравших, хотя они у меня ее попили за эти полтора года достаточно. У меня нет желания во чтобы то не стало усадить всех участников этих махинаций в тюрьму, как это предусматривает закон. Ведь это уничтожит не только их карьеры, но и будущее. Между миром и войной я всегда готов выбрать переговоры, поиск какого-то пусть и компромиссного, решения. Но и терпеть в свой адрес беспредел, ложь и клевету не намерен. Я открыт для переговоров. Если вторая сторона сделает шаги в сторону поисков мира и компромисса – будем разговаривать, обсуждать условия. В этом вопросе я оптимист.
Источник: Корреспондент.net